Пещера Напра (имени Ю. Зубени)
Исторический обзор

Отчет 5 к.сл. 2002 г.
топография
Статьи
(Абхазия, хр. Бзыбский (западный участок))

Спасибо Бурмаку Игорю Николаевичу, председателю Красноярского клуба спелеологов, Евгению Снеткову и Александру Гретченко помогшим при составлении данного исторического обзора.

Пещера Напра расположена рядом с вершиной одноименной горы, на западных отрогах Бзыбского хребта, в Абхазии. Названа она была Напра имени Юрия Зубени, памяти красноярского спелеолога, погибшего в 1977 году от упавшего с отвеса камня на глубине -100м. в пещере Студенческая, расположенной неподалёку. Пещера была открыта экспедицией Красноярского политехнического института под руководством Захара Залиева в августе 1980 года. С хода им удалось пройти пещеру до глубины -180 метров. В конце августа к ним на смену пришло штурмовое отделение Красноярского клуба спелеологов под руководством Виктора Мельникова. Упорной тяжёлой работой им удалось пройти несколько очень сложных узостей всего за несколько дней и выйти к вертикально уходящей вверх стенке, впоследствии названной «седло». Первопроходцы, оценив ситуацию, поняли, что продолжение пещеры находится за этой стеной. Они поднимаются на неё и действительно, пещера продолжается. Подходит на помощь группа Сергея Анисова, и экспедиция заканчивает работу на глубине — 550 м. Для того времени это был очень серьёзный результат. В СССР были пройдены к тому времени только две пещеры километровой глубины — это Снежная (-1320м.) и Киевская (-950м.). Вдохновлённые успехом красноярцы группой в 4 человека под руководством З.Залиева совместно с группой из МФТИ под руководством Мухарского приезжают на Напру в феврале, чтобы «проверить состояние снега (для зимней заброски) и дыхание новых и ранее найденных пещер». Но настоящее наступление на подземные пространства Бзыбского хребта начинается в августе 1981 года. Оно носит гордое название Комплексная спелеоэкспедиция Красноярского клуба спелеологов «Бзыбь-81″, посвящённая 80-летию образования Красноярской организации РСДРП. В ней принимает участие 83 участника из 11 городов. Руководит этими крупномасштабными действиями, как и положено, руководитель штаба — Виктор Мельников. Группой «Напра» руководит С.Т. Мусияченко. Группа находит продолжение пещеры и на глубине — 900м. выходит к подземной реке с расходом 150 л./сек. Продвигаясь вниз по реке, преодолев несколько водопадов, группа достигает известного на сегодняшний день дна пещеры — 956м. Но исследования, естественно, на этом не закончились. Мало того, на следующее лето на хребет приезжает, может быть, самая массовая спелеоэкспедиция — 156 человек из 18 городов страны под руководством всё того же В.П. Мельникова. Экспедиция была посвящена 60-летию образования СССР. Группой «Напра» под руководством Мусияченко были проведены работы по гидронивелированию пещеры, исследованы боковые ответвления со дна до — 500 метров. На дне пещеры оператором Полуяновым был снят фильм. Пять дней продолжалась работа по разборке донного завала, но продолжения пещеры найдено не было. В работе в пещере активно участвовали отделение из Новосибирска (рук. Мишин) и отделение москвичей под руководством А.П. Ефремова. Экспедиция красноярцев 1983 года была уже скорее спелеоподводной. Руководил ею Петр Миненков. Им было совершено погружение в сифон в донной части. В 1983-84 годах группой из Москвы под руководством Е.Ю. Снеткова было предпринято ещё несколько попыток прокопать донный завал, но они не увенчались успехом. Однако, они открыли и прошли Московскую галерею. В ходе совместной красноярско — владивостокской экспедиции 1984 года в пещере появился пресловутый шест для восхождения в Московской галерее. Его изготовил во Владивостоке А. Попович из стандартной радиомачты. Устройство назвали «штурмовая мачта». Весила она 50 кг. При длине 13.5 метров. Притащили её в двух мешках, что ещё раз подчёркивает стойкость, мужество и героизм наших предшественников. (Транспортник 25 кг весом — серьёзная вещь!) Собирался шест вдвоём за 2 часа. После чего выяснилось, что до желаемой цели не хватает пары метров. Изделие хотели переставить, но мачта зацепилась за скальный выступ. Попытка освободить шест закончилась порванными растяжками и погнутым коленом. От восхождения пришлось отказаться. На этом, практически, закончилась Великая эпоха географических открытий в пещере Напра.
Продолжено изучение пещеры было уже после войны в 2001 — 2003 годах, сборной экспедицией москвичей, вятичей, питерцев, украинцев и крымчан. Было совершено восхождение в Московской галерее, открыты несколько новых ходов, сделаны топосъемки.
Вверх

(июнь 2001)

На Напре

Опус составлен Павлом Демидовым в 2003 году
Напечатано в «Вертикальном Мире №…..»

«Пещера Напра, высота 2350м н.у.м.»,- выбито на металлической табличке, закреплённой на камне возле входа в пещеру . Когда мы залезали в пещеру, табличка была под снегом, мы её не видели. Пододвигаюсь поближе, чтобы рассмотреть надпись, облокачиваюсь на камень, а тот, вдруг, начинает ползти вниз, во входной колодец. «Костя, забирай мешки, оттягивай верёвку и сам укройся где-нибудь, у меня здесь бульник здоровый ползёт!»,- кричу вниз, расперевшись между краем воронки и валуном. Наверху, в десяти метрах от нас, радуясь солнцу и окончанию работы, кричит что-то Рома Зверев. Он не знает, что здесь его брат только что счастливо убрался из-под обвала. Отпускаю камень, он с грохотом летит вниз, увлекая с собой ещё несколько, размером поменьше. Сбрасываю до кучи вниз все сомнительные камушки. Костя осматривает верёвку. Похоже, всё-таки немного побило, в следующий раз надо будет заменить. Проползаю по снежному тоннелю и выбираюсь на солнце. Слепяще-яркое и щемяще-радостное ощущение. Да, заканчивается экспедиция, а ведь под большим вопросом было, состоится ли она… Идея поехать в пещеру Напра появилась у нас зимой 2000/2001 в лице Миши Харитонова. Он рассказал нам о пещере, показал топосъёмку, и всё это нас очень заинтриговало. Во-первых, экзотиш: вход в пещеру почти на вершине горы, как вулкан какой-то. Во-вторых, высота входа: 2350м, высокий вход. Здесь надо пояснить, что среди спелеообщественности существует такая больная группа персонажей, которая готова на многое, лишь бы залезть в самую глубокую дырку на Земле. Зачем это нужно — вопрос открытый, но соревнование продолжается. Ну а глубина пещеры как раз и зависит от высоты входа. Чем выше вход, и ниже зона разгрузки пещеры, откуда вытекает вода, прошедшая через пещеру, тем теоретически больше возможность того, что в пещере удастся достигнуть рекордной глубины. На сегодняшний день самая глубокая пещера в мире — п. Воронья (Крубера) — 1710м. Она расположена на массиве Арабика, здесь же, в Абхазии. Однако, известно о существовании ряда пещер с потенциалом намного большим. В их число входит и Напра. Опыты по окрашиванию воды показали, что вода из Напры вытекает на высоте 70м из пещеры-источника Мчишта. Применив мощный математический аппарат, получаем -2280м. Но это теория. Практически же, глубина пройденной человеком части пещеры составляет -970м. На этой глубине текущая по пещере вода уходит в классический глыбовый завал, образованный падением свода огромного зала Высоцкого. Возможно ли пройти дальше покажет время и спелеологи. Ну а нас подобная арифметика околдовала, и мы засобирались. Собрались мы не скоро, но основательно, и в середине июня 2001 года тонна груза и 10 гуманоидов заняли почётное место в гостеприимном салоне абхазского Ми-8. Экспедиция наша была по всем параметрам московской. Кроме московской команды Перово-спелео в ней участвовала московская же команда Жени Рыбки. Видимо поэтому на горе оказалось только три москвича, а кроме них два питерца, два кировчанина, двое из Украины и крымчанин. Воистину, Москва — столица нашей Родины. Подлетаем, садимся, и, только раздалось наше восторженное «Ура!», как вертолёт соскальзывает вдоль склона в ближайшее ущелье. Вираж, подъём и снова посадка. На этот раз удачная. «Что случилось?»,- спрашиваем пилота. «Не знаю, что-то сзади дунуло». На неокрепших ещё ногах выходим, выбрасываем шмотки. Оглядываем окрестные красоты. Напротив, за ущельем реки Бзыбь — массив Арабики. Видимость прекрасная, и можно разглядеть место наших летних экспедиций — гору Зонт. Бзыбский хребет лежит перед нами смятым одеялом. Кругом ещё снег. На юге, внизу, долина, по которой извилисто блестят реки. А ещё чуть дальше море. Отсюда кажется, что оно поднялось вертикально и загородило кусок неба. Место красивое, есть в нём действительно что-то особенное. Не удивительно, что у древних предков современных абхазцев: абсагов, апсилов и санигов эти места, как показали раскопки археологов, были священны. В раннее средневековье гора Напра считалась одним из мест обитания горных духов. В конце 60-х годов прошлого века на горе был найден и описан жертвенник, в котором находилось более 15000 железных наконечников стрел, серебряные монеты, бусы, жертвенные сосуды. Окрест горы расположено немало ацангуар — «оград карликов». Это жилища древних пастухов, некогда основательные строения, а теперь цепочки камней более-менее правильной формы. Всё здесь величественно: и история, и горы вокруг и пещера под нами. Ставим лагерь и сосредотачиваемся на пещере. Работали мы ударно и за десять дней практически выполнили стоявшие перед нами задачи. Мы провесили пещеру под технику одной верёвки (до этого пещера проходилась по старым техникам, что занимало больше времени и было менее безопасно) и познакомились с объектом вживую, а не на топосъёмке. Надо сказать, пещера сумела произвести впечатление. Когда знакомые спрашивают, зачем ты ходишь в пещеры, а тебе стыдно признаться, что ты дурак, то начинаешь придумывать всякую лабуду про красоты, показываешь фото со сталактитом. Они признают несомненную эстетическую ценность вторичного хемогенного отложения, а ты снова залезаешь в пещеру. Напра же подобной отмазки не предоставляла. Она безжалостно иллюстрировала классическую спелеологическую шизофрению. Никаких красот. Завалы, трещины, узкие лазы, липкая глина и непрекращающийся дождь. Весна, всё тает, и талая вода бежит в пещеру и далее, к тебе за шиворот. Только донная часть с настоящей рекой, с водопадами и большим залом Высоцкого на дне выбивалась из общей схемы. В донной части мы приглядели себе первый объект исследований для следующей экспедиции. В Московской галерее в конечном зале с высоты около 20м бил водопад. Раз течёт вода, значит есть ход, значит надо туда залезть. (см. «Восхождение в Московской галерее»). А вот с этим не складывалось. Порода рыхлая, спрессованная из обломков, которые трогать-то страшно. Вокруг было тщательно раскидано восходительское снаряжение как минимум десятилетней давности. В принципе, здесь было всё, кроме микроволновки. От скальных крючьев до знакомого нам по пещере Хабю знаменитого красноярского восходительского шеста. Это замечательное творение рук человеческих представляет собой гору алюминиевых труб 10см диаметра, которые вставляются одна в другую, на конец получившегося шеста привязывается верёвка, шест прислоняется к стене, и спелеолог лезет в заветную высь. Хотя, может быть, эта конструкция имела и культовое значение. Так или иначе, но здесь он (шест, не спелеолог) находился в расчленённом состоянии, и ничто не указывало на состоявшееся восхождение. Практически, это был вызов. (Примечание редактора: На следующий день, после публикации этого материала, на наш адрес пришло письмо от Александра Гретченко, который рассказал, историю появления в пещере вышеописанных предметов, вот она (да простит меня Паша, за такое обращение с его произведением): «Всем привет! Для тех кто интересуется историей. Дополнения к рассказу о штурме притока в пещере Напра. Штурмовая мачта была спроектирована и изготовлена Владивостокскими спелеологами (А.Попович) в 1984 г. перед проведением совместной красноярско-владивостокской экспедиции в пещеру Напра. Мачта была изготовлена из нескольких труб от обычной стандартной радиомачты. Вес ее составлял около 50 кг при длине 13,5 м. Транспортировалась она в двух транспортниках мешках. Сборка мачты силами двух человек должна была занимать около 2 часов. Во время экспедиции (рук. Л.Я.Осадчук) мачта благополучно была доставлена на глубину 950 м. Однако штурм сорвалсяиз-за того, что после сборки мачты спелеологи обнаружили, что до щели из которой хлестала вода не хватает 2 м. Попытка найти другое место, окончилась тем, что мачта зацепилась за выступ и при ее освобождении она была повреждена (согнулось одно из колен и порваны растяжки).» Все таки они монстры.) Другим местом исследований мы избрали среднюю часть пещеры, на глубине около 450м. Там пещера активно ветвится, и мы надеялись найти такую ветвь пещеры, которая могла бы вывести нас в обход донного завала, в более глубокие ходы. Третье место, где планировалось поработать — это донный завал. Женя Рыбка и корифей современной крымской спелеологии Гена Самохин решили, что, если все до этого копали завал вниз и не смогли его пройти, то надо копать вдоль стенки. Они сурово и сосредоточенно копали щель вдоль стены несколько часов и с этой мыслью вылезли из пещеры. Отдельного рассказа заслуживает эпопея видеосъёмок. Существовала идея поснимать видео. Для этого затащили на дно свет, камеру, отдельная группа занималась съёмками по ходу прохождения пещеры. Миша Харитонов и Антон Саакян из Питера, сменяя друг друга, скрупулёзно фиксировали на камеру нашу подземную жизнь. К примеру, вылезаешь ты из какой-нибудь щели, рад, что смог протиснуться между камнями, а тебе выговаривают, что, мол не высокохудожественно вылез, повтори ещё раз. Или просят задержаться немного в этом положении, а положение твоё — грудь сдавлена, ноги в воде. Но самым показательным случаем, настоящим памятником киноискусству, стала навеска над гротом Рака, где мы жили. Изначально там получился сплошной отвес 40 м, а это не удобно для хождения, ведь, при подъёме, метра 3 верёвки надо выбрать, прежде чем от дна оторвёшься, а потом болтаешься, как на резинке. Да ещё и товарищам приходится ждать, пока ты пролезешь эти 40 м. Словом, полез Пётр с перфоратором организовать где-нибудь посредине колодца дополнительную точку навески. И только он нашёл подходящее место для спита, как из палатки выбрались наши кинематографисты. «Куда ты залез, тебя же не видно, свет плохой, спускайся ниже»,- закричали они на Петра. Тот попробовал было возразить, но тщетно. Пришлось спускаться и сверлить там, где и в кадре он был покрупнее, и свет добивал поярче. Так на колодце этом образовалась не очень логичная перестёжка, а в видеокамере — неплохие кадры. А нормальную перестёжку мы потом забили, без видео. Закончив работы, мы оставили в пещере подземный лагерь и верёвки для дальнейшей работы, а сами вылезли и по потеплевшим склонам, обрастающим свежей травкой, потопали в Москву. И свежий ветер развевал наши кудри. Лето прошло в других экспедициях, наступила осень, мы засобирались на Напру. Но наш «клин усталый» не оторвался от стылой московской земли. Телевизор показал нам очередную войну в Абхазии, и желающих поехать сильно поубавилось. Тем более, что вся заваруха началась со сбитого ООНовского вертолёта, а нам на гору тоже лететь… В общем, не поехали. Но уже под Новый год нас припёрло. Позвонили абхазским друзьям, убедились, что всё успокоилось, и начали собирать команду. Собирали до конца февраля. И тут начали пропадать люди. Один слёг с аппендицитом, другой не нашёл денег, третьего не отпускают с работы, и вот мы вшестером оказываемся на лётном поле сухумского аэропорта. Погода прекрасная, но завтра, когда нам лететь, обещает испортиться. Седьмой участник должен был прилететь со Снежной, но, прилетев, уехал в Москву. Настроение отменное, с утра узнаём, что наши проиграли в хоккей на олимпиаде. Из приятного: мы всё-таки летим. На огромном снежном поле Бзыбского хребта не без труда находим нашу гору. Ветерок сдувает, со второго раза садимся. Теперь надо найти пещеру. Гора покрыта снегом и абсолютно поката. Ни камушка, ни какого другого ориентира. По идее, пещера протаивает сквозь снег. Зимой температура под землёй сохраняется плюсовая, и током тёплого воздуха она «продышивает» вход. Мы быстро обежали гору, нашли две дырки в снегу, успокоились и сосредоточились на рытье ямы под палатку. Несмотря на слепящее солнце, ветер задувал серьёзно, и стоило поторопиться с постановкой лагеря. Поставив палатку и попив чайку, мы решили прогуляться и глянуть на вход в пещеру. Подошли, залезли в снежный грот глубиной метра четыре и поняли, что имеем все шансы оставшиеся до вертолёта две недели любоваться красотами кавказских гор. Протаявшие дыры, конечно были связаны с нашей пещерой, но представляли собой узкие, непроходимые для человека щели в земле и не имели ничего общего с входом. Весь вечер копали шурфы. Глубина снега 5 метров. Начали ломаться лопаты. Гора напоминала Клондайк времён золотой лихорадки. Кстати, последнее слово очень хорошо описывает наше состояние. Именно в лихорадочном возбуждении мы ковыряли лопатами спрессовавшийся за зиму снег. Но из каждого выкопанного колодца в конце концов раздавался вздох разочарования. Количество дырок в снегу стремительно росло. Пропорционально таяли наши надежды. На наше счастье с нами ездил профессиональный геолог из МГРИ Влад Еремеев. В течение следующего дня он составил топосъёмку подснежных ходов, утыкал всю поверхность вешками, долго сидел под снегом, слушал, нюхал, а потом вылез и сказал: «Будем копать здесь». Мы только посмеялись. Каждый из своей ямы. Каково же было наше удивление, когда через некоторое время из тоннеля, который прокопал Влад начало выдувать снег. Он докопался до пещеры. Всё-таки она вертится! Следующие несколько дней прошли в рутинной работе. Провешивали верёвки, тащили в подземные лагеря провизию и снаряжение. Подземных лагерей мы поставили два, по числу объектов исследования. От копания завала решили отказаться. Нас мало и мы мало верим в перспективу проходческого метода. В результате, в нижнем ПБЛ (подземный базовый лагерь) оказываются: мешок восходительского железа, перфоратор, Рома Зверев и Петр Любимов — всё, что нужно для успешного восхождения в Московской. Остальные же сосредотачивают силы на ответвлениях в районе -450м. Для разминки решили пойти в грот Рака. Это такой сорокаметровый колодец, характерное место в пещере. В прошлую экспедицию на дне его у нас стоял лагерь. Стоял под непрерывным дождём. Однажды ночью нас с Костей Зверевым выбросило из сна, когда на ноги нам вылилась пара вёдер воды. Оказалось, что тент был плохо растянут, набрал воды и, не выдержав, слил её на наш спальник. Теперь же с потолка еле-еле капает. Вся пещера намного суше. Так вот, наверху этого колодца, почти напротив полочки, с которой начинается навеска вниз, смутно просматривалось что-то похожее на ход. Что бы попасть туда, мы с Ромой притащили перфоратор, восходительское снаряжение и собирались траверсировать по стене, но Петя, полазив по окрестностям, предложил нам сначала попробовать пройти верхами. Действительно, кверху колодец сильно сужается, и по верхнему этажу мы без труда пересекли колодец, повесили верёвочку и спустились на заветную полочку. Действительно, здесь был ход, даже несколько нешироких ходов, причудливо завитых в пространстве. Здесь нас ждало разочарование, но и очарование также было рядом. Разочарованием был жирный глиняный след предшественника, растоптавшего наши сокровенные мечты о первопрохождении, а очаровал нас небольшой зальчик, в который выходил один из ходов. Я уже упоминал, что в первый визит пещера показала нам весь свой нелёгкий характер: грязь, узости, завалы, камнепады, постоянная вода за шиворот. Да и в этот раз, как будто не хотела пускать. Еле откопали. И вот, словно оттаяла и решила немного наградить за настойчивость. Весь пол этого небольшого зала щедро украшен ярко белыми коралловыми веточками, на концах которых искрятся длинные кристаллические иглы. Зрелище для Напры невероятное. Осторожно обошли зал, поискали продолжения, но, видимо, меру удачи на сегодня мы исчерпали. Дальше все работы из лагеря 400 велись в «штанах» недалеко от ПБЛ. Штаны — это термин, обозначающий вертикальное ответвление. Ну, то есть, можешь попасть в одну штанину, а можешь и в другую. Правда, в пещере таких штанин бывает несколько. В тех, где работали мы их оказалось четыре. Вместо показанной на топосъёмке одной. Но чуда не состоялось, во всех из них были до нас люди, просто схема нам досталась не полная. Это общая беда современной спелеологии. Система развалилась, отчёты об экспедициях лежат по клубам, а то и по домам. Топосъёмки представляют собой поистрепавшиеся бумажки, в электронном виде найти что-то — целое событие. В 21 веке. В любом случае мы не жалеем, что поработали в этой части пещеры. Здесь, как и в зале с кристаллами, пещера показала нам своё разнообразие. Если в основном ходе, по преимуществу, представлены гравитационные формы генезиса подземной полости, разного рода трещины, обвалы и т.д., то в параллельных стволах явственно просматривается работа воды. Колодцы большие, хорошо промытые. Всё похоже на «настоящую», хорошо проработанную текущими водами пещеру, однако на глубине около 650 метров все эти роскошные ходы зауживаются, сходят на нет и заканчиваются непроходимыми узостями. Один из ходов объяснил нам происхождение этого явления. После каскада уступов мы спустились на дно почти идеально круглого колодца с красивым галечным дном. В борту этого колодца находилось маленькое отверстие в которое и надо было пролезть. В него уходил старый рыбацкий фал, за рисунок своей оплётки называемый в народе «вафелькой». По таким вот верёвкам ходили наши пращуры. Примерился я к дырочке. В обвязке не пролезть, это точно. Снимаю снарягу, лезу. Костя в меру сил переживает за меня, несильно подпихивая ногой. Кажется, пролез. Зависаю в распоре — подо мной уступ, метра три-четыре. Костик держит верёвку — с этой стороны она завязана петлями. По этим петлям спускаюсь. Осмотревшись, понимаю, что дальше нужно вешать навеску. Приходится перенести прохождение на завтра. Уже поздно. Всю ночь сны о том, что туда по каким-то причинам не добрались красноярцы. Пещеру исследовало много народа, но мы всегда вспоминаем красноярцев. Уж больно часто за последние годы мы ходим по их следам. С переменным успехом. На следующий день, взяв всё необходимое, включая кувалду для расширения узости, приходим на место. Пролезаю, Саня «Пенс» Носков передаёт мне железо и верёвку. Начинаю колотить спит под навеску, а ребята наверху борются со щелью. Провешиваю уступ. Иду дальше. Меандр и ещё несколько уступов выводят к небольшому ходу, который упирается в стену идущей перпендикулярно вертикальной трещины. В стороны не пройти, узко. Сходящиеся в бесконечности монолитные стены. Вверху потолок, а вот вниз можно попробовать. Лезу. Постепенно, очень постепенно стены сходятся. Пролезаю метров пять — семь, и светлые известняковые стены сменяются бурым тёмным камнем с тонкими белыми прожилками. Такая жилистая говядина. Вот, видимо, из-за слоя этой не карстующейся (или хуже карстующейся) породы и затыкаются все ходы на этом уровне. Ещё несколько метров, и становится не по себе. Стенки слишком плотно обжимают испуганный организм. А помощь, пусть даже только психологическая, ибо кто тебя отсюда вытащит кроме тебя самого, слишком далеко. Машут там себе кувалдой. Покидал вниз камушки. Так, на всякий случай. Ещё немного летят, потом, вроде падают. Что там, дно этой трещины, сужение, или изгиб? Включаю галогенку, пытаюсь просветить. Тщетно. Обидно, но приходится возвращаться. Да нет, не пролезть там, но так хотелось бы. Тащусь обратно, проскребаясь по узким ходам и вскарабкиваясь на уступы. Подхожу, а парни всё колотят. «Ну-ка, Пенс, пробуй пролезть». Сопит, лезет, но не пролазит. «Может вперёд головой пройду». А как вылезать? Да и не за чем теперь лезть. Всё понятно. Где-то в это же время, но на глубине 900 метров Петя с Ромой вгрызались в стенку, которую так и не прошли красноярцы. (см. «Восхождение в Московской галерее»). Подъём им дался нелегко. Постоянно улетающие камни, призрачные точки страховки. Несколько раз выключенный перфоратор продавливался на всю длину бура в рыхлую породу всего в паре сантиметров от единственного более-менее надёжного кусочка стены. Но к этому времени, то ли мы пообтёрлись, то ли пещера к нам привыкла, но наших парней она сохранила и пропустила наверх. А дальше — гонка за счастьем. Немножко невменяемое состояние, когда ломишься вперёд, иногда не очень отсекая опасность, пролезаешь свободным лазаньем достаточно стрёмные уступы, на которые в трезвом виде вряд ли бы полез. Ребята, подхлёстываемые этим всепоглощающим чувством, лезли и лезли вперёд в надежде найти, всё-таки, ход, который не уводил бы их из манящей глубины, а шел бы вниз, может быть, обходя известное на сегодняшний день окончание пещеры. Но разветвления не было. Преодолев грязный узкий меандр, пройдя несколько вертикальных уступов, восходители упёрлись в завал. Что такое разбирать завал снизу может легко попробовать каждый. Для этого нужно забраться под колесо ремонтирующейся машины и при помощи друзей выдернуть домкрат. У нас на эту тему не было домашних наработок, поэтому парни, гонимые острыми сонно-голодными побуждениями, решили вернуться в лагерь. Утро, как и предсказывали создатели русских пословиц и поговорок, оказалось мудренее, чем соответствующий вечер. Хорошенько облазив нагромождение камней, наши первопроходцы сумели-таки найти узкий лаз, выведший их наверх завала. Дальше два зала, и ход раздваивался. К сожалению, обе ветви уходили вверх. А время поджимало. Завтра утром мы должны были выйти вниз, чтобы забрать бойцов и снаряжение. И Петя с Ромой рвутся вперёд. Уступ, меандр, ещё уступ. А здесь без страховки и снаряжения не залезть. Рома лидирует, Петр страхует. Но усталость даёт о себе знать. Сказывается неделя напряжённой подземной работы. Уже забравшись на приличную высоту, понимают, что забыли заправить карбидные фонари. Надо лезть, а пламя всё время гаснет. Ничего не видно. Тут и начинается цирк. Сначала они меняются карбидками, у Петра ещё что-то осталось. (И это всё на верёвках.) Но вскоре и это догорает. Рому привязывают на стенке, а Петя, почти на ощупь, пробирается к карбиду и заправляет фонари. Следующая сцена разворачивается уже в ярком свете ацетилена. Пройдя, наконец, вертикаль, два спелеолога пролезают в узкий меандрирующий ход, стены которого сходятся всё ближе и не позволяют продолжить путь На сегодня работа закончена. Ещё топосъёмку делать. А на следующее утро пришли вниз мы. Что прежде всего поразило, так это практически полное, в сравнении с прошлым июнем, отсутствие воды в нижней части. Там, где ревела настоящая подземная река, сейчас тёк обычный ручей. Где грохотал водопад и мы натягивали жёсткий троллей для обвешивания воды, теперь ручей плавно стекал по камушкам, и можно было пройти пешком. Тёплая подземная встреча. Обмен находками и впечатлениями. После почти двадцатилетнего затишья в Напре наша команда сделала прохождение нового, неизвестного до сих пор участка. И пусть он не увеличил глубину пещеры, но подняться под землёй на 175 метров «минус глубины» — это хороший результат. Дружеские шутки, завтрак на брудершафт. Собираем лагерь. Плющим консервные банки, пакуем мусор. Надо сказать, за годы интенсивного исследования пещер, люди постарались решить проблему чистоты. При старой технике хождения в пещеры очень физически тяжело было выносить за собой грязь. Так и случилось, что под землёй образовались настоящие свалки. Но постепенно к нам приходит осознание того, что кроме нас никто для нас же самих не сохранит пещеры. Начинаем выносить не только свой, но и, по возможности, чужой мусор. Организовываются целые экологические экспедиции в известные карстовые полости. Давайте же не будем отказывать себе в неплохом, в сущности, стремлении жить в чистоте. А до поверхности оставалось ещё двое суток таскания мешков. Сколько ни зарекаемся не таскать много мешков, да всё не получается. Вот и теперь на выходе у каждого оказалось по два. Побочка малочисленной экспедиции. Но, всё хорошо, что хорошо кончается. Если не считать происшествия с камнем на входном колодце. Утро 8 марта. Вообще то интересная у нас экспедиция. Унисекс, прилетели 23 февраля, а улетаем 8 марта. Правда, погода ставит наш отлёт под вопрос. Сидим на баулах и ждём. Ветер всё усиливается, тянутся неприятельские облака. Но раздаётся тёплый рокот вертолёта. Абхазские асы решили нас не морозить. Двадцать минут полёта над утопающими в вишнёво-абрикосово-мимозном разноцветии деревнями, вираж над громадой Ново-Афонского монастыря, и мы, разогнав морскую волну, триумфально приземляемся на пляже Нового Афона. Ура! Долой пуховки! Начинается путь домой.

Павел ДЕМИДОВ
Вверх

(февраль-март 2002)

Восхождение в «Московской галлерее»

Опус составлен Петром Любимовым в 2003 году